День начался без особых отличий от предыдущего. Виктор долго простоял в пробке на въезде в город, потом чуть не столкнулся с выскочившим из бокового проезда «мерседесом», да ещё мент на предпоследнем светофоре по традиции долго не переключал зелёную стрелку. В офисе было жарко, весь день Виктора тиранили сотрудники и злобные клиенты. Хорошо, что рабочий день когда-нибудь, но всё-таки кончается. Виктор выбежал из здания, проскочил через пышуший жаром асфальтовый пятачок и залез в свой джип.
**
Алевтина Сергеевна проснулась с утра в плохом настроении: полночи молодежь под окнами орала свои дурные песни. Она спустила артритные ноги с кровати, нашарила стоптанные тапки и с шарканьем поковыляла в ванную. Оглядела в мутном зеркале всклокоченные со сна седые волосы, ткнула зубной щёткой в банку с порошком и с отвращением почистила зубы. Пригладила жёсткие пряди, вздохнула и пошла на кухню пить таблетки и чай.
**
Виктор ткнул ключом под руль и отработанными движениями привёл место водителя в рабочее положение: ключ на старт, панель в магнитолу, кондей не пашет — и хрен с ним, окна нараспашку, поехали! Магнитола издала бодрое «тыджь-тыджь», Виктор воткнул передачу и вдруг вспомнил, что у ребёнка сегодня день рождения! Надо же! Чуть не забыл, ёлки-палки.
**
После завтрака Алевтина Сергеевна позвонила участковому. Надо же было пожаловаться на отсутствие работы с молодёжью? Спать не дают, ироды, небось, с утра к станку не надо вставать? Вот в наше-то время каждый человек труд почитал, утром все на заводы, вечером домой. Комсомольцы вон даже наоборот, за порядком следили, тунеядцев отлавливали! А ночью все спят. Под окнами не горланят! Участковый выслушал её, сказал что разберётся и повесил трубку. Алевтина Сергеевна успела услышать, как участковый сказал кому-то «опять эта старая…» — дальше в трубке раздались короткие гудки. Она подумала: ничего себе! Как это милиционер, ответственный товарищ, может позволить себе так выражаться! Как именно выражаться — она не знала, но было очевидно, что как-то нехорошо. Она решила обязательно написать жалобу в ОВД. Нечего баловать, пусть проверяют. Им за это деньги платят. Её настроение понемногу улучшалось.
**
Виктор быстро огляделся, развернулся через сплошную и помчался в «Детский Мир». Он помнил, что сын очень хотел получить в подарок пневматический пистолет, чтобы полноценно участвовать в дворовых играх. Сейчас у пацанов была любимая игра «Норд-Ост»: половина забиралась в игровой городок и изображала злых террористов, другая выступала на стороне отважных спецназовцев. Проблема была ровно в том, что кричать «я тебя убил» было бесполезно: «убитый» продолжал резво скакать по пластмассовым изгибам городка и «умирать» не думал. Вот шариком пластмассовым по пузу или по спине приложить — вот это было дело. От таких попаданий часто бывали синяки, но Виктор относился к ним снисходительно и со скрытой радостью за то, что парень растёт настоящим бойцом, а жена только охала, мазала йодом боевые раны и умоляла беречь глаза.
**
На сегодня у Алевтины Сергеевны были большие планы. Ей нужно было сходить в собес по поводу льгот и в магазин за ветеранским набором. И то, и другое обычно отнимало много времени, но зато давало возможность как следует поругаться и хорошо провести время. Она натянула серые шерстяные колготки, коричневую юбку и кофту на пуговицах. На голову она повязала зелёный платок. Взяла прямоугольную сумку из протёртого до дыр кожезаменителя, проверила пенсионное и вышла за дверь тёмной захламлённой однушки.
**
Виктор успел почти к закрытию, кое-как приткнул машину, пикнул сигналкой и почти вбежал в распахнутые двойные двери. Он прошёл к отделу, на полках которого громоздился целый арсенал пластмассовых автоматов и пистолетов, немного постоял в раздумье, попросил показать пару экземляров, прикинул вес, внёс мысленную поправку на размер ладони сына — и выбрал отличный вариант. Почти точная копия «пистолета Джеймса Бонда», знаменитый Walter PPK. Продавец аккуратно распаковал игрушку, вставил обойму с шариками и пальнул в пол для проверки. Шарик со звонким чпоком ударился в мраморную плитку и подскочил почти до потолка. Ещё Виктор купил большой пакет пластмассовых шариков и запасной баллон со сжатым газом.
**
Собес её не разочаровал. Там были её давние соперницы по льготам и очередям. Она устроила скандал в коридоре, пытаясь пройти без очереди. В итоге её пропустили, что наполнило её сердце гордостью за не утерянную ещё способность взять своё. Льготы, правда, оформили далеко не все, и она поскандалила ещё немного в кабинете. Растерянная девушка за столом беспомощно хлопала глазами, а Алевтина Сергеевна с наслаждением скрипела, мол, в наше время старость не уважают, стариков не пропускают, льготы вот тоже не дают, демократы, раньше вот безработных не было, а теперь сплошные бомжи да новые русские, в подъезд страшно заходить… На её беду в кабинет зашла начальница собеса, оценила ситуацию и выставила Алевтину Сергеевну за дверь с комментарием «как оформим льготы — обязательно пришлём открытку, а пока до свидания, следующий». Но настроение Алевтины Сергеевны уже поднялось и она удовлетворённая результатом, двинулась дальше.
**
Виктор вышел из магазина и улыбающийся охранник закрыл за ним дверь. Дойдя до машины, Выктор кинул было пакет на заднее сиденье, но вдруг передумал и, усевшись на водительское сиденье, снова открыл яркую коробку и взял в руки пистолет. Он удобно лёг в руку. Конечно, он был пластмассовым, но выглядел очень по-настоящему. Виктор ещё немного повертел его в руках, затем вспомнил, что всё-таки сегодня у сына день рождения, а часовая стрелка уже сдвинулась за цифру 7. Он кинул пистолет на пассажирское место, завёл машину и выскочил на полную машин улицу.
**
Дальше по плану были ветеранские продукты, но Алевтина Сергеевна уморилась в собесе и решила передохнуть дома. На улице было жарко, пыльно и тяжело дышать. До самого вечера Алевтина Сергеевна дремала в продавленном кресле и только к семи проснулась и вспомнила о походе в магазин. Она торопливо повязала платок, цапнула сумку и устремилась в магазин за дешёвым сыром и молоком.
**
Настоявшись в центре, Виктор летел по радиальной улице. Он был зол, по спине катились капли пота. Он опаздывал и прекрасно это осознавал. У сына день рождения, время уже половина девятого, а он ещё не дома. Как же ему надоели бесконечные тупые бабы, растерянно моргающие поворотниками поперёк рядов, наглые любители слалома в плотном потоке и лезущие под колёса пешеходы. Отдельным пунктом Виктор был зол на водителей грузовиков, которые стояли, как всегда, в самых узких местах и неторопливо загружали в кузова товары со сворачивающихся лотков.
**
В магазине её огорчили, и, несмотря на скадал, обслуживать отказались. В качестве аргумента толстая заведующая тыкала пальцем в табличку, на которой было сказано, что обслуживание по ветеранским заказам осуществляется с 12 до 16 часов, а сейчас уже почти 8 и в любом случае магазин сейчас закроется, и ей тут ничего не перепадёт. Алевтина Сергеевна применила даже испытанное закатывание глаз и хватание за абсолютно здоровое сердце, но её уверенно выставили из магазина с наказом приходить завтра. За закрывшейся дверью Алеквтине Сергеевне послышался громкий смех и какие-то неразборчивые шутки. Вот же торгаши охамели, с ненавистью подумала она. Потоптавшись возле входа, Алевтина Сергеевна пошла домой в бессильной злобе.
**
На пути Виктора был один светофор, который постоянно встречал его красным светом, когда бы он к нему не подъехал. Виктор относился к этому философски и уже привык к этому. Но сегодня светофор был подозрительно зелёным. Виктор увидел его от поворота и удивился: ну надо же! Не иначе, в жизни что-то изменилось…
Когда Виктор, слегка сбросив скорость, уже подъезжал к пешеходному переходу, он обратил внимание на какую-то бабку, которая в нерешительности топталась у края тротуара. Для неё в окошке горел красный человечек по стойке «смирно», а для Виктора светил зелёный. Виктор подумал, что бабка сейчас его увидит, а останавливаться ему очень не хотелось: светофор был длинный и ждать лишние пять минут он был сейчас совершенно не готов.
Бабка тем временем, видно сослепу не рассчитав расстояние, решила перебежать улицу прямо перед его машиной и стремительно скакнула вперёд. Виктор выругался и дал по тормозам. Колёса оставили на «зебре» чёрный след и джип, неловко повернувшись, остановился. Виктор со злости втопил кнопку открытия стекла, чтобы сказать бабке, что он о ней думает, но бабка, увидев такое дело, подскочила к машине и, почти засунув внутрь свою голову начала на него орать и брызгать слюной!
**
На переходе горел красный сигнал светофора. Алевтина Сергеевна остановилась, но чувство уязвлённой гордости толкнуло её вперёд. Она осторожно спустила правую ногу в стариковских туфлях на асфальт и решительно заковыляла по переходу, смотря прямо перед собой. Визг тормозов заставил её отпрыгнуть назад. Прямо перед ней остановился огромный автомобиль. Алевтина Сергеевна на мгновение застыла в страхе, но, увидев, что в машине опускается тёмное стекло она поняла, что сейчас у ней есть шанс высказать хаму всё, что она думает: «Сволочь, что ж ты делаешь, ты ж человека чуть не сбил, да при Сталине тебя бы расстреляли, кровосос проклятый, подонок, мразь!».
**
Виктор опешил. Затем очень спокойно потянулся за пистолетом. Бабка проследила движение, её подслеповатые глаза расширились. Виктор с холодной ненавистью поднял оружие, направил бабке прямо в лоб и, чётко глядя ей в переносицу нажал курок. Щелчок выстрела слился с сухим шлепком шарика, попавшего в цель.
**
Она увидела поднимающуюся руку: на уровне её глаз прямо в лицо ей смотрела смерть. Алевтина Сергеевна, окаменев, видела, как медленно движется палец. Раздался громовой щелчок и она, как во сне, увидела медленно вылетающую из ствола пулю. Пуля ударила её точно между глаз и Алевтина Сергеевна замертво рухнула на мягкий асфальт.
**
Виктор секунду помедлил, кинул пистолет на место и нажал педаль. Мощный двигатель сорвал тяжёлую машину с места и понёс Виктора к дому.
На пешеходном переходе осталось лежать сухощавое пожилое тело. Виктор видел его в зеркало заднего вида и в его душе пела свирель.
21−06−2003